|
|
|
| на базе журнала "Манифестация" |
После 11 сентября 2001 года на слуху нет более повторяющегося слова, чем «терроризм»- в разных его комбинациях: чаще всего — «мировой», «международный», «исламский». Встречаются локальные и этнические уточнения этого самого «терроризма». Но в любом случае, это — нечто, от чего веет ужасом, что готово в любую минуту ворваться в нашу повседневность, неся с собой катастрофические последствия. Однако все ли задумываются, о чем идет речь, какие цели, идеи, устремления стоят за холодящими душу актами насилия — массового и индивидуального, — так очевидно ставшими неотъемлемой частью нашей жизни...
* * *
До поры до времени мы в России повторяли эти магические, завораживающие, сковывающие волю и будоражущие эмоции слова: «международный терроризм», — с оттенком отчужденности. Это казалось где-то далеко. В 1960-80-е гг. в континентальной Европе действовали «красные бригады», в Северной Ирландии вооруженные формирования противников и сторонников унии с Великобританией, в Испании — баскские и каталонские сепаратисты. Партизаны Латинской Америки, бойцы сопротивления Палестины, повстанцы Юга Африки снабжались техническими и финисовыми средствами от различных центров влияния разделенного на два противостоящих блока мировой политики. Фактически этих блоков и «центров влияния«было значительно больше, но в те времена это было не так уж и важно. Главное — «мировой терроризм» как определение, как некий «бренд» был придуман в пропагандистских целях для обвинения СССР и его союзников по Восточному блоку в содействии подрыву стабильности на Западе, равно как и в зонах его влияния и жизненных интересов. В полном разгаре шла Третья мировая — «холодная» — война. И в ответ звучали громкие обвинения по поводу «государственного терроризма». Адресат был понятен!
Известно, что «холодная война» выступала, в первую очередь, как война политических и экономических стратегий, а средства её лежали в области устрашения: количеством и качеством вооружений, рассредоточением и возможной оперативной концентрацией сил и средств на стратегически важных направлениях... Так реализовывались сценарии берлинских кризисов, войны в Корее и во Вьетнаме, суэцкий и карибский кризисы, война в Афганистане и многое-многое другое, что происходило, как правило, на дальней периферии зон основного противостояния, лишь иногда переходя в ближние пространственные сферы основных конкурентов. «Холодная война» была чаще всего, своего рода, «пробой пера», репетицией войны большой, борьбой за «территориальное превосходство», когда зримость, внешний эффект действий влиял и на геополитические, а с ними — и на геостратегические возможности противостоящих сторон. Известно, что это была «война нервов». А по сути и по основным средствам, это была война идеологическая и психологическая.
Именно на этом следует остановиться по-подробнее, поскольку понятие «терроризм» в его сегодняшнем словоупотреблении и есть наследие той ушедшей, казалось бы, эпохи, той видимо проигранной Восточным блоком войны. Но об этом чуть позднее.
«Холодная война» завершилась неожиданно и для «победителей», и для «проигравших»: СССР «сдал» игру, имея ещё немало ходов в запасе. Из главного противника Запада «историческая Россия» превратилась в партнера, донора огромных финансовых средств, поставщика стратегически важных материальных и интеллектуальных ресурсов, потребителя значительной части промышленной и сельскохозяйственной продукции. Вчерашний враг стал союзником. Но военная машина НАТО не остановилась ни на один миг. Напротив, нарастание военных расходов идет из года в год и побивает все рекорды самых жестких периодов противостояния. И это вполне объяснимо: уже давно констатировано, что военный бизнес является одним из самых доходных, самых гарантированных, а посему — и самых масштабных. Тем более, что всё развитие технической мысли ХХ века шло преимущественно в русле разработки военных и военно-космических технологий. Выиграв войну, Запад не сумел и не пожелал изменить роль и место ВПК в определении судеб стран НАТО. В то же время и ВПК не мог отказаться от основы своего существования. Через уже сложившиеся во времена «холодной войны» структуры, воздействуя на устоявшиеся стереотипы страха и ожидания военного противостояния как в среде массовых избирателей, так и в политических элитах, военный бизнес стал лихорадочно искать новый «источник военной угрозы». Его наличие, его обнаружение гарантировало бы военные заказы, оплаченные через бюджетные средства на оборону.
По законам рынка, «спрос рождает предложение». Новая угроза миру, источник вселенского страха, воплощенное мировое Зло было предсказано и раскрыто основными теоретиками и конструкторами политики стран «золотого миллиарда». Это — «страны -аутсайдеры» с их неизбежно возникающими радикалистскими идейными течениями и организациями, вступающие в борьбу с «естественной неизбежностью истории». Предпосылкой таких умозаключений являлось очевидное наступление эры глобализации, т.е. всемирное торжество единой и универсальной модели развития человечества на основе рыночных (капиталистических) принципов организации экономики, индустриального и информационного направлений научно-технического прогресса. Мир превращался в единый хозяйственный, политический, информационный организм, где главенствующая роль принадлежит наиболее сильным, передовым, «продвинутым» по соответствующим параметрам странам и финансово-хозяйственным группам. Все, кто не согласен с этим «новым порядком», автоматически становятся врагами прогресса, врагами истории, носителями Зла. Зло необходимо было обнаружить, и оно было обнаружено!
Итак вернемся к тому, что «холодная война» была, в значительной мере, войной идей, войной нагнетания страхов — войной психологической. А у психологической войны имеются давно разработанные и отработанные технологии. К их числу относится, в частности, перевод противника в выгодную для себя кодовую систему, в мировоззренческое пространство, чуждое для противника, дезориентирующее его, разрушающее его основную систему ценностей, но дающее массу преимуществ для себя и своих союзников. Именно этим на протяжении десятков лет занимались небезизвестные «голоса». Этим же занимались и продолжают заниматься теоретики и стратеги политики глобализации. Причем лет двадцать назад поиск новых источников мировой «конфликтности» становится предвосхищенным заказом. Сработали и война в Афганистане, и негативные тенденции в СССР, и сложности энергообеспеченности стран Запада... «Провидцы» стали задумываться, что — потом!?...Колесо страха продолжало вращаться, навязывая свою логику действий и умозаключений. Ибо спрос на страх есть величина постоянная. И этот спрос реализуется, удовлетворяется, подтверждается бесконечными и только видимо «бессмысленными» актами жестокости, среди которых "11 сентября» и «Норд-Ост» — лишь только наиболее громкие, заметные.
Вся система видения мира, преподаваемая в школе и ВУЗ'ах, воспроизводимая в СМИ «цивилизованных стран» довольно четко делится на элитную и массовую. Элитная — подводит к целостному пониманию происходящего, но она — для избранного меньшинства. Большинство же усваивает основы т.н. «фрагментарного» или «осколочного«мышления, в рамках которого люди не способны устанавливать сущностные связи между явлениями, соотносить и осмыслять происходящее за рамками банальностей, простых констатаций. Это — культивируемая массовая шизофрения и неврастения общественного поведения. В головы людей вбиты базовые понятия по принципу «хорошо»-«плохо»: «демократия» — «диктатура», «свобода» — «тоталитаризм». И эти базовые понятия выступают опорными точками для манипулирования информацией, для манипулирования массовым поведением людей — причем не только чужих, потенциально опасных стран и культур, но и поведением (в частности, электоральным) собственных сограждан.
Итак, если попытаться резюмировать сказанное по поводу «терроризма», всячески открещиваясь от какой бы то ни было попытки пропаганды или оправдания его.
Есть такая расхожая мысль: «террор это — оружие обреченных». Вопрос: «Можно ли загонять людей в угол? Можно ли навязывать им силой, то что лишает их возможности самого существования? Не порождает ли насилие — насилие?» Увы, на теоретиков Запада нравственные рассуждения не действуют. Ведь логика истории, её императив — высшая нравственность. И именно тем, кто говорит от имени этой истории и надлежит определять, где идет национально-освободительная война, а где — происки «мирового терроризма», «исламского», «красного» или какого ещё. Логика двойных стандартов достаточно наглядно демонстрируется нашими «партнерами» на протяжении всего ХХ века , да и сейчас, в ХХI-ом. В этом отношении, вероятно, наивно полагать, что Россия сумеет склонить западные элиты к устраивающему её пониманию развития событий на Северном Кавказе. Здесь «терроризм» не пройдет. Разве, что для приличия могут поддакнуть — как отмахнуться.
Но тем не менее, «терроризм» это — не только миф, фигура речи, удобное клише пропаганды, оправдание применения и концентрации силы с угрозой её применения. Можно много говорить о «коварных» мусульманских мудрецах, пытающихся водрузить при помощи «мирового исламского терроризма» зеленое знамя ислама над всем миром. Эти «мудрецы» не менее стратегов глобализма заинтересованы в незыблемости мировой экономической системы. Они не столько из стремления насолить США срочно конвертируют долларовые накопления в евро. Просто уж слишком беспокойно дыхание кризиса в американской экономике. И не его ли прорывом на поверхность явилось "11 сентября»!
Сегодняшний «терроризм» это — страх, порождаемый самим страхом и этот же страх порождающий на будущее. И именно США сегодня — главный экспортер этого «товара», имя которому — страх. Мистический ужас, страх, парализующий волю и чувства, дезорганизующий управление и сопротивление — вот истинное значение слова «террор». Все остальные — производные: как и «терроризм» — действия продуцирующие хаос, страх, оцепенение сознания. Наши «народники» ХIХ века применяли террор для устрашения власти, для дезорганизации управления, для побуждения народа к действию. У сегодняшнего террора — другой заказчик. Сегодня страх нужен сильному, если — не сильнейшему. Жизненно необходим! Иначе многое переменится...
8 декабря 2002 г.
г. Санкт-Петербург