|
|
|
| на базе журнала "Манифестация" |
С первых же недель нынешнего года Франция всё более и более приковывает к себе внимание мировой общественности. Дело — в необычайной внешнеполитической активности Парижа по очень многим болезненно актуальным проблемам. Нарастающая чёткость в позиции Франции всё заметнее выступает стимулом формирования новой реальности — альтернативы «однополярному миру». Она постепенно приобретает широкую поддержку и способствует образованию необычных ранее конфигураций в геополитике, в том числе — жизненно важных для нашей страны. Появляется свет надежды в конце тунеля, казавшегося тупиком.
* * *
Нельзя сказать, что мои поездки в Париж превратились в рутинное занятие. Каждый раз есть трепетное волнение новичка перед выходом на сцену. Ведь теперь мне предстояло читать лекции в Школе высших исследований в социальных науках. А это — и почётно, и ответственно. Особую атмосферу очередной встрече с Францией придавало очевидное приближение радикальных решений по ситуации вокруг Ирака. Кроме того как африканист я знал об ещё одной «головной боли» французского правительства, о которой у нас говорят крайне мало, скорее всего, полагая, что это — где-то далеко и не слишком важно...
Мои французские коллеги — люди не только образованные, но и вполне компетентные. Поэтому, когда за званым обедом в ответ на мои рассуждения о вариантах поиска выхода из очевидных тупиков мировой политики мне было произнесено это, я слегка остолбенел: «С Францией покончено, если не навсегда, то, по крайней мере, лет на пятьдесят!» Откуда такой граничащий с отчаянием пессимизм, ведь мой собеседник — человек, безусловно любящий свою страну, болеющий за неё. Да и я говорил о вещах, скорее мобилизующих, чем ввергающих в безвольную пассивность.
Разговор происходил в первые же дни моего январско-февральского месячного пребывания во Франции. Конец зимы? Недостаток витаминов? Возрастная апатия? Нет. Ни то, ни другое, ни третье. Примерно в том же духе, в той же тональности в последнюю неделю января мне говорили многие: и учёные, и журналисты, и люди так или иначе причастные к политическим элитам Франции, и разговорчивые хозяева маленьких ресторанчиков в парижских предместьях, и их завсегдатаи, и студенты. Это — не кризис, это — состояние, близкое к потере веры... Веры в святое, веры во Францию, веры в будущее само.
Истоки этого состояния более или менее очевидны, особенно если заглянуть в недавнее и относительно отдалённое прошлое. То, что сегодня для французов выступает генератором страха, призванным парализовать волю, известно всем: это — нагнетание США военного психоза вокруг Ирака. Собственно, эта карта — карта «международного терроризма» — разыгрывается США давно. Для сегодняшних дел отсчёт можно вести с войны против Югославии, а также — от реакции на «события 11 сентября 2001 года». Это были поворотные моменты в формировании «нового мирового порядка». Франция сама проявила в тех ситуациях инициативу, сделавшую её заложницей решений, принимаемых «большим братом».
Безоглядная ставка на «объединённую Европу» как приоритет внешней политики, стремление встроиться в выгодный, в первую очередь, США и ТНК мировой экономический процесс привели к заметной «потере лица» и, в какой-то мере, французского суверенитета. Мировые глобализационные процессы воспринимались — особенно в период пребывания у власти социалистов — как объективная неизбежность. Можно сказать, что правительство того времени, целенаправлено вело страну к снижению роли государства в общественной жизни. Что, в частности, происходило в рамках либеральных реформ, в том числе и — децентрализации власти.
Для Франции, с её полуторавековой традицией связей с бывшими колониями — традицией, существенно влияющей ныне на миграционные процессы и на культурные особенности населения — политика ослабления роли государства привела к обострению культурных противоречий в стране, а также к весьма заметной потере Францией своих позиций в бывших колониях. В этом отношении развитие ситуации в Кот-д'Ивуаре выступает очевидным показателем того, как французы, владея ситуацией изначально, оказались перед реальностью своего полного ухода из Африки — со сдачей контролирующих функций США.
«Я же сам рекомендовал когда-то этого мерзавца. А теперь он прогибается перед американцами!», — сказал мне с жаром один из моих коллег-африканистов. Можно понять его реакцию, особенно если принять во внимание, что кроме создания зон нестабильности вокруг контролируемых американскими корпорациями районов добычи стратегически важных полезных ископаемых «новый мировой порядок» никакой ответственности по отношению к населению африканского континента на себе не ощущает. Только что закончились переговоры в Париже между противоборствующими силами. И стало очевидно, что глава ивуарийского государства не только не собирается их соблюдать, но и обвиняет Францию в неоколониальном диктате, грозя призвать американцев.
«Придумайте что-нибудь!», — звучало несколько раз в разговорах как отчаянная мольба.
А что можно придумать, если сами своими руками лепили эту безысходность. Теперь жареный петух клюнул... И таки клюнул!
Выход во второй тур президентских выборов прошлого года Ж.-М.Ле Пена, а затем и провал «левых» на парламентских выборах высветил самую главную на сегодняшний день проблему страны: кризис французского государства. Пятая республика могла рухнуть сама по себе из-за потери доверия населения. Французы с достаточной очевидностью потребовали на выборах восстановления роли государства в регулировании общественных процессов в стране, соблюдения национальных интересов. Ж.Ширак достаточно верно понял изменение духа и ожиданий населения и, совершив небольшой пропагандистский маневр, отмежёвываясь от лозунгов своего главного оппонента на апрельских выборах, фактически повернул французский государственный корабль в сторону национальных ценностей. В этом смысле, он только возвращался в поле, возделанное генералом де Голлем. Ибо Ш.де Голль никогда не был «интернационалистом». И его план «единой Европы», предусматривал не растворение Франции в ней, а лидирующее её положение. Что существенным образом отличалось от позиций и действий многих его продолжателей на президентском посту. Это — то, о чём сегодня многие во Франции говорят с грустью, недоумевая, в частности, по поводу «европейского» рвения бывшего президента Франции В.Жискар д'Эстена.
Франция шла не туда. Сегодня это понимают многие. Почувствовали — раньше. Поэтому и произошли эти прошлогодние выборы с таким результатом. Сегодня даже французские коммунисты начинают осознавать, что повинны не только в собственном поражении, но и в том, что пренебрегали ролью национальных ценностей, излишне торопливо ослабляли и разрушали государство. Они видели в нём его преимущественно классовую природу и забывали о мировом процессе. А здесь «мировые деньги» сегодня, в конкретных исторических обстоятельствах, в большей мере противостоят не столько «мировому труду», сколько реальным национальным государствам. И это, равно как и многое в геополитических и геостратегических раскладах — в значительной степени, прямое следствие краха мировой социалистической системы. Иллюзии еврокоммунизма тают. И даже в этом звене политической жизни Франции начинают звучать призывы к поддержке независимого курса того самого «буржуазного» государства — Пятой республики.
Сейчас, когда что-то во Франции начинает приобретать некоторую определённость, было особо интересно услышать наблюдения моих коллег о том, что в первые же дни после прихода к власти нового правительства произошёл радикальный поворот в африканской политике. В Африку, которую игнорировали в предыдущие годы, ринулись представители МИД, деловых кругов, СМИ.
И это — естественно, если Франция снова стала осознавать себя! С этим надо считаться. И со стороны России, может быть, даже и содействовать. Если Франция будет помогать России решать её проблемы. Ибо во Франции, кажется, намечается и смена отношения к России — смена, построенная на осознании выгоды для Франции равноправных отношений с Россией. То есть, не раз произносившиеся слова о том, что в интересах Франции — усиление России, наконец, воспринимаются не как дежурная фраза вежливости, а — по существу. В этом смысле, вряд ли случайно то, что официальные французские власти не допустили в Париже ни одной антироссийской акции в связи с «чеченским вопросом» во время визита В.В.Путина во Францию во вторую неделю февраля. Эта тема, выступавшая ранее камнем преткновения в отношениях Москвы и Парижа, инструментом давления на Россию — весьма важная для западной ментальности и политической фразеологии, — была деликатно перенесена в Бордо
Месяц, проведённый во Франции, — срок небольшой. Но как многое за этот месяц произошло и определилось! Конечно, мир в Ираке не приблизился. Даже ивуарийская проблема, несмотря на титанические усилия Франции, пока не разрешена. Но происходит нечто иное. И, вероятно, очень важное. Возможно, это — будущее мироустройство на некоторую перспективу вне зависимости от того, нападут США на Ирак или нет.
Вспомним сочинскую встречу — первый после вторичного избрания зарубежный визит Ж.Ширака. Уже тогда он давал повод задуматься о качественно новом характере отношений между Францией и Россией. Это был сильный ход. Однако Ж.Ширак совершил ещё один очень сильный ход, когда совместно с канцлером ФРГ Г.Шрёдером заявил 23 января в Берлине о намерении создать единое франко-германское государство. У нас эта информация прошла почти незамеченной, хотя во Франции и в Германии обсуждалась весьма активно. Конечно, это — только «декларация о намерениях», но уже она создаёт новую ситуацию в Европе и в мировых делах.. Что с очевидностью наблюдается в «иракском вопросе», на какие бы корыстные интересы сторон мне ни указывали те, кто сочувствует позиции США во Франции.
Союз этот, как нам ни покажется странным, тем не менее расценивается как вполне перспективный. Во всяком случае, мне довелось выслушать такое показательное высказывание: «Мой отец, может, и не очень разбирался в политике, но всегда мне говорил, что, если в делах надо выбирать между немцем и англичанином, то ни в коем случае — англичанина». Действительно, раздражение французов по поводу роли англичан и в общеевропейских делах, и сейчас — в связи с Ираком чрезвычайно велико.
Если же Россия устанавливает свои особые отношения с Парижем и Берлином, то получается «треугольник», удачно сочетаемый через Москву с «треугольником» Е.М.Примакова «Пекин — Москва — Дели». А это — интересная конструкция геополитической стабильности в Старом свете.
Короче, как бы то ни было, но известная нам притча о лягушке, взбивающей масло в банке с молоком, встречала у моих парижских собеседников самую оживлённую и сочувственную реакцию.
Время работать лапами. Время шевелиться. И смотрите, получается!
Всего месяц. Но за этот месяц позиция Франции, Германии и России стала не только очевидной, но и — консолидированной. К ней присоединился и Китай. За этот же месяц возникло и охватило все страны мира, включая и США, мощное антивоенное движение. Сложилась ситуация, когда реализация принципа «победителя не судят», не сможет пройти по моральным, психологическим и политическим мотивам. Не получится ни радостного, ни молчаливого принятия плодов этой сомнительной «победы».
Значит, если противостоять безумству «завтра» возможности нет, надо думать о «послезавтра» и готовить его «сегодня». Надо работать лапами, надо взбивать масло... Жизнь продолжится! Глаза боятся, руки делают...
* * *
Во всяком случае, в Париже теперь — другая погода! И хотя есть те, кто не склонен расстаться с недавним прошлым, да и риторику американского президента и его окружения воспринимает за чистую монету, их — меньшинство. Не знаю, американские ли туристы, либо французы написали мелом на асфальте на площади Ш.де Голля- Этуаль: «Да здравствует, Джордж Буш!». На фоне многотысячных демонстраций протеста против войны в том же Париже этот призыв выглядит гласом вопиющим. А ноги прохожих неуклонно стирают ровные буквы...
Франция свой выбор сделала. И растущая поддержка французов внешнеполитическому курсу правительства — тому безусловное свидетельство. У французов вновь обозначилась вера, а с ней появилась и надежда... Может, потому что весна — на дворе!
15 марта 2003 года
г.Санкт-Петербург