|
|
|
| на базе журнала "Манифестация" |
(к вопросу о «расколе» в КПРФ)
В предверии выборной кампании в высшие органы власти России набирает активность острая и бескомпромиссная борьба за место под политическим солнцем. Очень многим «хочется порулить»... Борьба эта, пока ещё подготовительная, скоро коснётся и рядовых избирателей. Но от того, как сегодня сформируются штабы и структуры политических отрядов, как определится их стратегия и тактика, какие лозунги и знамёна понесут соискатели народного доверия — во многом зависит и результат. В нынешней же кампании в повестке дня оказывается проблема кардинального выбора будущего курса страны. Вот почему сегодня так важно то, что происходит в реально действующих политических партиях. Ибо они окажутся главными «игроками» в борьбе за политическую власть. Они, в конечном счёте, будут предлагать избирателям «проекты» будущего устройства нашего общества... В их ряду КПРФ занимает место, которое, зная историю Отечества, трудно проигнорировать и опасно недооценить.
* * *
В последнее время в печати, в электронных СМИ весьма часто звучат разговоры о «расколе в КПРФ». Отчасти, констатируя что-то реально происходящее, отчасти, выдавая желаемое за действительное, сами эти разговоры уже есть политическое действие. И как любое политическое действие, они имеют свои заинтересованные и незаинтересованные в этих разговорах стороны. Да и сами разговоры по-своему воздействуют на настроения избирателей, а, соответственно, и готовят грядущие результаты выборной гонки. Слово же «раскол» формирует отрицательный образ той партии, той группы, к которой это понятие применяется. Попытаемся непредвзято и, по возможности, не называя имён, разобраться, что же происходит в КПРФ.
Нравится нам это или нет, но сегодняшняя Россия, вряд ли, может быть признана здоровым, а, соответственно, и процветающим обществом. Большинство нестроений её общеизвестны и не требуют специального упоминания. Но одно из них выступает главным и в какой-то мере всеопределяющим. Сегодняшняя Россия не имеет сформулированной, востребованной и адекватной её собственной природе и истории программы, обращённой в будущее. Изначально ныне действующий «проект», известный как «рыночная экономика», выступал как очевидный заменитель коммунистической идеологии, как сурогат таковой. Он делал акцент на обещания материального благополучия и выступал, по сути, пропагандистским и популистским прикрытием уничтожения легитимной общенародной собственности и передачи общественного богатства в руки весьма ограниченной группы лиц. Власть таковой поддерживалась при помощи контроля за экономикой, использовала рычаги регулирования доходов и потребления, опиралась на политическую демагогию, на обращение к законному и криминальному аппаратам насилия. Как теперь уже общепризнанно, в России сложился строй, который условно можно назвать «олигархическим капитализмом», да ещё — и с откровенно компрадорским уклоном, т.е. обслуживающим интересы внешних «центров силы». Стоит ли удивляться, что у населения страны исчезла мотивация к труду и в повседневной реальности выживание заменило полноценную жизнь. В основных чертах таковой страна остаётся и по сей день, ибо, несмотря на пресловутую «стабилизацию», всё чаще признаваемую «стагнацией», Россия пребывает на перепутье, во временном, пусть и относительно устойчивом состоянии. При этом всё более и более начинают действовать долгосрочные негативные факторы в таких сферах как физическое здоровье нации, состояние образования, науки и культуры, состояние общественного сознания и психики. Стагнация оборачивается апатией населения, а многолетнее состояние «выживания»- бессилием, своеобразной анемией общества.
Особую опасность представляет нарастающее убеждение широких масс людей, что от них ничего не зависит и что, наоборот, любая публичная активность ведёт только к ухудшению ситуации. Отчасти такое отношение вписывается в традиции нашего общественного сознания. Отчасти это подтверждается реальными процессами в жизни российского общества последнего десятилетия. Пресловутый «олигархический капитализм» породил у населения страх перед переменами внутри общества — страх, основанный на сознательном разжигании угрозы гражданской войны в случае возникновения перспектив смены общественного строя.
Естественно, что КПРФ не может не учитывать этой политической реальности. Равно как и игнорировать конституционные рамки РФ, предусматривающие весьма жёсткие и маловероятные процедуры смены курса правительства и общественного строя . К тому же на неё ещё и целенаправленно возлагают ответственность за весьма тенденциозно трактуемые «негативы» советского прошлого. А вместе с этим и фактически предъявляют обвинения в намерениях прибегнуть к насильственной смене общественного строя и готовности разжечь гражданскую войну.
Новый застой в общественной жизни страны есть объективная реальность, являющаяся результатом сложения очень многих факторов. Революционной ситуации , выступающей идеальной средой для борьбы за смену строя и столь близкой сердцу любого коммуниста, в России не наблюдается. И это тоже — оборотная сторона застоя. Есть некоторое неустойчивое политическое равновесие. К выборам оно, возможно, изменится. Но многое зависит не только и не столько от красноречия лидеров политических партий, а от обстоятельств внешних. Сегодня это — судьбы мира в свете развития событий вокруг Ирака и их дальнейших перспектив.
Может ли руководство КПРФ форсировать объективно не наблюдающийся процесс или надо встраиваться в систему, жить в ней и ждать, когда ситуация созреет. Вот, пожалуй, вопрос вопросов, отношение к которому порождает всё то положение, выдаваемое за «раскол». Впрочем, это — хорошо известное в истории компартий мира соотношение двух политических крайностей: оппортунизма и волюнтаризма. Это — не ругательства. Это — две разные стратегии. Два разных психологических отношения к реальности: «действовать, чтобы изменилась» и «ждать, когда изменится». Под эти крайние стратегии разрабатываются конкретные программы. Политический выбор партии решает в рамках демократических процедур партийный съезд или конференция. КПРФ, будучи партией левоцентристского характера, сознательно отмежёвывается от радикализма. Но именно это обстоятельство заведомо усиливает перспективу оппортунизма в её рядах. Что фактически, собственно, и происходит. Стань это реальностью, и КПРФ превратится в партию социал-демократического толка, готовую сотрудничать с режимом. А это, учитывая нарастающую имущественную и социальную пропасть между бедным большинством и богатым меньшинством, лишит КПРФ поддержки обездоленных граждан. Для коммунистической партии это равносильно политическому самоубийству.
Быть революционной партией или слыть таковой — сложнейшая идеологическая, политическая и организационная проблема для КПРФ.
В условиях нынешней России КПРФ — пожалуй, единственная партия, которая может называться таковой, поскольку у неё есть вполне определённая и значительная социальная база — люди наёмного, производительного труда. У неё есть и глубоко продуманная идеология, опирающаяся на исторически проверенную научную базу. Есть и определённая мессианская сверхзадача — справедливое переустройство мира на основе гармонии, ненасилия, гуманизма.
Это всё может «зажечь», возвысить над мелкими потребительскими ценностями и ожиданиями.
Но есть и груз прошлого, с которым не вполне разобрались, есть неопределённости в видении отдалённого и более близкого будущего.
И это тоже — почва для столкновения взглядов и позиций, которые могут давать повод для рассуждений о «расколе». Так уже давно в КПРФ имеется скрытый, но иногда выплёскивающийся наружу «конфликт» между организационной и идеологической составляющими партийной жизни. В принципе, конфликт вполне диалектический, вполне неизбежный для любой организации — тем более политического характера — в условиях «нового застоя» и календарного обострения борьбы за власть приобретает особую остроту. И это обострение — также показатель болезни: болезни общества и болезни всех в нём. Ведь, важны и идеология, и организация. Но поскольку партия — явление политическое, то здесь приоритет в конечном счёте — у идеологии, определяющей стратегию и тактику, а также организацию и распределение сил и средств. В КПРФ и, в частности, в ленинградской организации партии эта рутинная проблема приобрела непомерную и весьма раздутую внешними заинтересованными силами остроту.
В условиях надвигающегося и неизбежного поворота курса России, разумеется, усиливается борьба за рычаги, темпы и направление «разворота». Сторонники максимального удержания нынешней линии, нынешнего распределения общественного богатства и власти, пытаются максимально ослабить, дискредитировать, оттеснить оппонентов. Развернувшаяся и набирающая силу психологическая, идеологическая, организационная «война» имеет своих заказчиков, своих исполнителей, свои жертвы. В ход идут классические приёмы «тайной борьбы»: подкуп, подлог, внедрение «кротов», разрушающих организацию изнутри, публичная и кулуарная ложь, провоцирование всевозможных внутренних конфликтов и т.п. Всегда и в любой структуре есть «слабые звенья». И всегда у оппонентов есть искушение расшатывать противостоящий лагерь. Тем более, что в отношение КПРФ после полутора десятков лет потока «препарированной» по антисоветским рецептам истории России для этого многих интеллектуальных усилий не требуется: поле возделано.
Нельзя не признать, что руководство КПРФ само давало повод для активных и потенциально успешных действий своих оппонентов. Так, создавая НПСР для целей максимального приближения к себе внепартийной оппозиции нынешнему общественному строю, руководство КПРФ недооценило возможность потери контроля за этой важной структурой. Ошибки организационные и особенно кадровые привели к тому, что НПСР стал превращаться в параллельную КПРФ структуру. А с учётом иных финансовых возможностей из-за присутствия в нём «национально ориентированной буржуазии» НПСР начал чувствовать себя основным «центром силы» по отношению к КПРФ, постепенно подбирая к рукам кадры и структуры партии. Есть ли это «раскол»? Сомневаюсь. Интрига, провокация, поддержанная и раздутая внешними для КПРФ силами — несомненно. Но — не более того.
Действительно, КПРФ дала повод предположить свою «прирученность» сегодняшним государством: слишком дорогой ценой далась нынешняя конституция России и легитимность самой КПРФ. Принятая в постоктябрьский период 1993 года вскоре после разгона Съезда народных депутатов, она даёт очень мало реальных возможностей для легитимной деятельности политических партий страны. Дума — а с ней и партии, прежде всего оппозиционного толка — фактически лишены возможности влиять на органы исполнительной власти всех уровней. Ограничены и права Думы определять бюджет. И тем менее может она его контролировать. Внешнеполитические вопросы, от которых в немалой степени зависит судьба страны, Дума может только обсуждать или делать по их поводу ни к чему не обязывающие декларации. Неудивительно, что политическая жизнь страны, в целом, более имитируется, нежели существует. Контрпродуктивность основного законодательства более всего «бьёт» именно по оппозиционным партиям, которые вынужденно занимаются «самоедством», ибо внешнее законопослушание в условиях нарастающей социальной напряжённости неизбежно ведёт к дискредитации лидеров. А сталкивание лидеров и их потенциальных преемников — любимая забава власть предержащих и верных им СМИ.
Установка на «законопослушание» даёт повод оппонентам проверить КПРФ «на слабо». Она же создаёт условия появления лидеров, излишне стремящихся «вписаться» в реальные расклады властных структур. Такова плата за действующую конституцию. Это — плата, порождающая потерю лица, неоправданную боязливость, паралич воли, в конечном счёте, оппортунизм, оправдываемый мнимым «дальним расчётом». Налицо — всё те же симптомы болезни общества, порождённой страхом перед былым вероломством и непредсказуемостью руководства. Болезни, перешедшей ныне в форму хронической, а общество — в фазу стагнации.
Сможет ли Россия преодолеть это состояние зависит и от КПРФ. Во всяком случае, в себе проявления этой болезни она распознала и пытается с ними бороться. Однако истинным свидетельством оздоровления этой партии будет действие, адекватное ожиданиям большинства населения, вне зависимости от того будет ли КПРФ в оппозиции, составит ли парламентское большинство, либо получит возможность формировать правительство, Слишком много было заболтано за последние годы — годы тяжёлых испытаний страны и населения. Слишком много потерь, ответственность за которые несёт и оппозиция. Страна больна. Но вылечить её может только воля, только сложенное устремление большинства изменить условия бытия. Если КПРФ докажет, что «так жить нельзя», покажет как изменить это бытие — покажет примером, у неё есть будущее.
2 апреля 2003 г.
г. Санкт-Петербург